Наталья Дмитриева - Колос времени [СИ]

– Постой, что значит "несанкционированный скачок"? В твоем, как его… МЕУ не знают, что ты здесь?!

Кирилл отвел глаза.

– Знают, но не все, – неохотно ответил он. – В конце концов, кто-то должен был включить и настроить пусковую установку… Во всяком случае, заведующий моей лаборатории точно в курсе, а вот руководство факультета – не уверен.

– Класс! Я-то думала, ты – засланный агент полиции времени, а ты – обычный нелегал!

– Я никогда не выдавал себя за агента! – возмутился темполог. – Я – ученый, работающий в полевых условиях, не больше и не меньше. И я тебя не обманывал. Я действительно верил в то, что делал, и собирался как можно скорее и точнее решить поставленную задачу – найти и дезактивировать резонатор. Не моя вина, что задача оказалась неверной.

– А чья?

– Ничья. С самого начала неверно были интерпретированы условия. Мы исходили из того, что каждый временной вектор существует сам по себе и что цепочки событий, образующих потоки времени для разных векторов, никак между собой не связаны. Если события совпадали, это воспринималось как чистая случайность или, в лучшем случае, объяснялось незначительной разницей хроночастотных колебаний. Мы воспринимали каждое событие как дискретную единицу временного потока, заданную раз и навсегда, обусловленную установленными причинами и рождающую вероятное следствие, но мы забыли, что вероятность всегда подразумевает несколько вариантов, а потому событие, не свершившееся здесь, может реализоваться в каком-то другом временном потоке. И оттого сама структура времени становится гораздо сложнее и восприниматься должна по иному – получается ведь, что во всем этом колоссальном континууме существует столько неучтенных связей! Наша система просто не приспособлена к тому, чтобы все это охватить. Но мы, темпологи, забыли, что назначение системы было чисто вспомогательным, необходимым, чтобы собрать воедино разрозненные факты. Мы поставили систему во главу угла, а то, что под нее не подходило, просто отбрасывали.

– И как это повлияло на спасение мира?

– Не было никакого спасения мира! Это мы думали, что спасаем его, а на самом деле была банальная местечковая грызня кучки дилетантов с парой… энтузиастов. Но человеку вообще свойственно преувеличивать свою роль в системе мироздания. Думаю, что без нашего вмешательства конец света не наступил бы. И структура времени сама по себе достаточно гибкая, чтобы компенсировать воздействие случайных помех. А может, это были и не помехи вовсе…

– Что же на самом деле произошло?

Кирилл привычным движением взъерошил свои и без того спутанные волосы.

– Я так до конца и не разобрался. Похоже, что чокнутый ученик Никифора в ходе своих дилетантских опытов взял и закольцевал отрезок временного потока. Чуял я его машину, она такой же хронотрон, как самогон – из табуретки. А это недоумок понадергал событий из прошлого, причем не подряд, а как придется, и создал временную петлю с узлом не в настоящем, а в прошлом. В результате получился такой "фон", что никакие помехи с ним не сравнятся! Но если бы только это… А ведь можно было об этом догадаться, еще когда мы были у "Ротонды"! Даже график выстроился совершенно точно, и узлы помех двигались по кругу – но я не обратил на это внимания. Сообразил только потом, когда и нас затянуло в петлю, но было уже поздно. Получилось так, что мы оказались как бы вне какого-либо временного потока, но не в стасисе. Возникло новое время, которое двигалось по кругу, наращивая ход с каждым оборотом. Если бы петля не разорвалась, центробежная сила разбросала бы всех по времени так, что концов не найдешь. В лучшем случае, очнулись бы в окружении приветливых динозавров.

– А Колос? – тихо спросила Вера.

– Резонатор? Думаю… нет, уверен, что он и был тем узлом. Но что он такое на самом деле, я до сих пор не могу представить. Во всяком случае, темпология с таким еще не сталкивалась.

Девушка еле слышно вздохнула.

– Знаешь, – почти шепотом произнесла она, закрывая глаза. – Когда я была там… я видела странные картины. Непонятные, но очень-очень красивые. Совершенные. Я не знаю художника, который бы мог такое нарисовать… я даже не помню, что они изображали… Помню, что было в них что-то незаконченное, один маленький штрих, последний мазок, без которого все полотно – просто набор разноцветных пятен. А сделаешь этот мазок, и перед тобой уже шедевр… И еще там был Колос. Если бы я была тем художником, я бы могла взять его как кисть и закончить картину. А я вместо этого…

– Ты разрубила узел! – оборвал ее Кирилл. – Времени на размышления не оставалось, и ты приняла решение. И возможно, оно оказалось самым верным на тот момент.

– Но мы этого уже не узнаем… – Вере стало грустно.

Темполог дружески дернул ее за косу.

– Ладно, не куксись! В конце концов, от каждого поступка может зависеть очень многое, а любое знание, как и незнание, имеет свою оборотную сторону.

– И это говорит ученый! – фыркнула девушка.

– Да, говорю. Как выяснилось, я тоже о многом не знаю – и заметь, готов честно в этом признаться. Я полжизни занимаюсь физикой времени, а о нем самом, получается, не имею никакого представления. Что такое время? Импульс, берущий начало от зарождения Вселенной? Ее жизненный пульс? Или сама жизнь, толчками пробивающаяся сквозь небытие? А временные векторы? Может, они и есть ости одного гигантского Колоса? А может даже и не одного! Собственно, об этом и речь – когда не знаешь наверняка, можно что угодно нафантазировать. Но даже если знаешь, все равно постоянно сомневаешься, ищешь подтверждения проверенным истинам или пытаешься вывернуть их наизнанку. А в науке имеют значение только факты. Так что впереди у меня еще много работы… – последние слова темполог произнес неразборчиво, с урчанием вгрызаясь в колбасу.

Глядя на его довольную жующую физиономию, Вера почувствовала, как внутри что-то дрогнуло – и отпустило. Уныние, овладевшее ею с момента возвращения, схлынуло так внезапно, а испытываемое облегчение было так сильно, что девушка нервно хихикнула, потом неслышно рассмеялась, а под конец и вовсе расхохоталась, размазывая по щекам выступившие слезы.

– Я… в порядке, – еле выдавила она в ответ на недоуменный взгляд темполога. – Все нормально. Просто… жара, наверное, так действует. Когда же она, наконец, кончится? Уже сил никаких нет.

Кирилл поднял жалюзи, пристально вглядываясь в темнеющее небо с ярко-алыми разводами облаков на горизонте.

– Похоже, ночью будет гроза, – задумчиво проговорил он и вскользь заметил – Проводишь меня?

Битумная крыша еще источала накопленное за день тепло. Порывами налетающий ветер пригибал черные верхушки деревьев и раскачивал дорожные знаки на растяжках. Низко ползущие тучи изредка разражались глухим ворчанием, а бледные отсветы, подсвечивая их с изнанки, вспыхивали и гасли так быстро, что глаз не успевал за ними уследить. Гроза наползала медленно и неохотно, будто сомневалась, стоит ли вообще что-то затевать.